Этот сайт открыт в 2006 году. Сначала он был виртуальным общественным проектом, а с 2009 года обрел статус официального. Его участников, живущих в разных городах и даже в разных странах, объединила любовь и глубоко личностное отношение к творчеству Андрея Александровича Миронова — светлого человека, гениального русского актера, которого уже более двадцати пяти лет нет с нами, и кто, тем не менее, не потерял ни известности, ни популярности. Напротив: с каждым годом осознание уникальности его личности и таланта растет.
Весь материал собран участниками проекта: оцифрованы ТВ передачи, записи с пластинок и CD, кадры из фильмов; отсканированы фотографии из журналов, газет и книг (более 500); собран наиболее детальный и полный список фильмов и фильмов-спектаклей (61), театральных спектаклей (30), телевизионных передач и видео-материалов с участием Андрея Миронова, а также песен в его исполнении (более 120).
Мы хотим дать возможность посетителям сайта общаться между собой, обмениваться материалами (тексты, аудио, видео), обсуждать творчество Андрея Миронова, ибо пока артиста помнят — он жив.
Все материалы сайта имеют законных владельцев и предназначены для некоммерческого использования. Ссылка на сайт при их использовании обязательна!
Пресса об Андрее Миронове
Интервью. Ответы на вопросы редакции журнала «Театр»., 1970
Андрей Миронов,
артист Московского театра сатиры
Этика актера диктует его существование на сцене. Идеально, когда проблемы, которые выносишь на зрителя, явились результатом собственных ощущений, размышлений. Иногда потребность решить все проблемы сначала для себя ведет к «самоедству», к собственной ограниченности. В зависимости от характера персонажа я отбираю те мои представления, которые можно выразить в данном случае. Играя Присыпкина, я стараюсь его не шаржировать, а наглядно продемонстрировать точку зрения автора, театра, свою собственную на сущность бандитизма, хулиганства, бескультурья, на многие все еще существующие, по¬роки современного общества. И, преодолевая их, найти путь к очищению. Вопрос сатиры связан для меня сегодня с проблемой очищения. Даже в пьесе «Дон Жуан, или Любовь к геометрии», где в центре стоит человек холодного ума, который оценивает себя до конца и до конца себе лжёт, эта тема доминирует. В человеке-машине, с совершенной схемой вместо души, конструкцией вместо сердца, который геометрией поверяет жизнь и любовь — мотив моей идеи. Поэтому через отрицание я иду к утверждению и в первую очередь — жизнеутверждению. Чем бы оно ни достигалось. Пускай водевиль, пустячок, но если это доставило людям удовольствие, пусть маленькую, но радость, - я считаю свою задачу выполненной.
В смысле полноты, радости жизни меня подкупила фигура Вс. Вишневского, которого я сыграл в последнем спектакле нашего театра «У времени в плену». Это человек, одержимый одной верой, одной страстью, поразительно жизнеутверждающий. Наверное, в мирное время его сверхактивность, звенящая напряженность могут иногда показаться излишне аффектированными. Но во времена, когда стране грозит опасность, этот человек выходит в авангард народа, становится духовной опорой, потому что он мыслит категориями нации и государства. Я завидую людям, у которых так сложилась судьба. В моей жизни такого не было. Поэтому роль Вишневского мне было играть и трудно и легко. Трудно, во-первых, потому, что это человек того поколения, о котором мы знаем очень много и очень мало, во-вторых, с такими ролями я никогда не сталкивался. Но мне кажется, что у сегодняшнего зрителя, у нынешнего молодого поколения элемент цинизма, нигилизма, отрицания уходит на второй план. И личность Вишневского, человека позитивного, убежденного в своей правоте находит живой отклик. Поэтому эту роль мне играть легко.
Я не чувствую отъединенности «актерского цеха» от жизненных проблем. Если бы я это чувствовал, я бы вообще не смог работать в театре. Я не мог бы ощущать зрителя, не мог быть ему полезен. А это для актера самое дорогое, для этого мы и живем. Причем это происходит только в театре. Кино не дает возможности почувствовать непосредственную связь со зрителем. Я не совсем точно выяснил для себя, что это такое и как она возникает, эта связь, — наша профессия очень тонкая и зыбкая. Иногда мне зритель мешает, отвлекает: невнимательные глаза, шелест программок — тогда я становлюсь сторонником теории «четвертой стены». А иногда мне необходима прямая реакция зала.
Мне кажется, что живая связь с залом зави¬сит от артиста. Он должен являть собой такой сгусток нервной энергии, чтобы проходить, как раскаленный утюг через снег. Для меня каждый спектакль — это огромное напряжение. Я себе говорю: «спокойней, спокойней», но не могу: хочется донести до зрителя все полностью, убедить его до конца. К паузе между ролями у меня двойственное отношение. С одной стороны, она нужна — снимается напряжение: чтобы мотор не перегревался, ему время от времени надо давать отдых. С другой стороны, появляется ощущение бездействия и потерянного времени, которое гнетет, заставляет скучать: чувствуешь себя выброшенным из жизни. Каждая новая роль для меня — это новый заряд, новый толчок для исследования жизни. Именно толчок.
Последнее время я несколько иначе смотрю на соотношения «что» и «как» в своей работе. В училище я играл характерные роли, и мое внимание было направлено в основном на внешнюю форму. Сейчас меня интересует другое: моя позиция, психологическая оправданность ее в поведении данного персонажа. Мне важно определить, почувствовать внутреннее действие в роли. В связи с этим появляется и внешняя характерность. Хотя в роли Вишневского я долго не мог ух¬ватить его внутреннюю моторность, его боксерскую стойку, как перед ударом, его внутренний заряд, прицел. Мне помогла почувствовать характер этого человека, который твердо знает, что хочет сказать, его речевая характеристика.
Есть артисты, которые любят изменять внешность. Я в последнее время отказываюсь от этого. Зрителю интересен мыслительный процесс артиста. Театр сегодня весь публицистичен и требует точных акцентов. Поэтому актер вне законченной виртуозной формы и без широкой эрудиции не сможет повести за собой зрителя. Несмотря на ту огромную роль, которая отводится сегодня в театре актеру, без режиссера, который бы руководил им, принимал заинтересованное участие в его судьбе, выстраивал его роли, умно, четко и планомерно раскрывал все его возможности, мудро и точно оценивал находки и ошибки, актеру работать почти невозможно. Во всяком случае я не могу самостоятельно готовить роли.
Это счастье, когда у актера есть «свой» режиссер. Мне очень повезло: я работаю с В. Плучеком. С другой стороны, я очень много полезного почерпнул для себя во время работы с М. Захаровым, А. Шатриным. Но один, основной режиссер у артиста должен быть. Без режиссера артист начинает воспринимать себя всерьез, а как только это возникает, исчезают критерии. Актер должен относиться к себе с юмором. Безусловно, плодотворным сотворчество будет только в том случае, если есть доверие друг к другу, потому что, если существуют антагонизм, ирония, никакой работы не получится. Артист только тогда может играть с полной отдачей, когда его идеи, его мысли, его гражданская позиция реализуются на сцене в соавторстве с режиссером, с его замыслом.
|
|
