Этот сайт открыт в 2006 году. Сначала он был виртуальным общественным проектом, а с 2009 года обрел статус официального. Его участников, живущих в разных городах и даже в разных странах, объединила любовь и глубоко личностное отношение к творчеству Андрея Александровича Миронова — светлого человека, гениального русского актера, которого уже более двадцати пяти лет нет с нами, и кто, тем не менее, не потерял ни известности, ни популярности. Напротив: с каждым годом осознание уникальности его личности и таланта растет.
Весь материал собран участниками проекта: оцифрованы ТВ передачи, записи с пластинок и CD, кадры из фильмов; отсканированы фотографии из журналов, газет и книг (более 500); собран наиболее детальный и полный список фильмов и фильмов-спектаклей (61), театральных спектаклей (30), телевизионных передач и видео-материалов с участием Андрея Миронова, а также песен в его исполнении (более 120).
Мы хотим дать возможность посетителям сайта общаться между собой, обмениваться материалами (тексты, аудио, видео), обсуждать творчество Андрея Миронова, ибо пока артиста помнят — он жив.
Все материалы сайта имеют законных владельцев и предназначены для некоммерческого использования. Ссылка на сайт при их использовании обязательна!
Пресса об Андрее Миронове
Рецензия. «Феномены»., 1979,
авторы: Рассадин С. -
Ст. Рассадин. Извините за смех.
«ЗНАЕТЕ, — говорит некто о Михаиле Зощенко, —...этот ленинградский автор уже немножко стыдится своего замечательного таланта. Он даже обижается, когда ему говорят, что ой опять написал смешное. Ему теперь надо говорить так: «Вы, Михаил Михайловичу по своему трагическому дарованию просто Великий Инквизитор». ТОЛЬКО тут он слегка отходит, И на его узких губах появляется осмысленно - интеллигентная улыбка. Приучили человека к тому, что юмор - жанр низкий, недостойный великой русской литературы. А разве он Великий Инквизитор? Писатель он, а не инквизитор».
Так шутили Ильф и Петров (1932).
Ладно, о Зощенко вопрос особый, но стал я примечать, что теперь не только писате¬лю-комедиографу небезопасно сказать: «Ну давно я так не смеялся» (сейчас обидится!), но и зритель иной, если прыснет, то нервно оглянется: не видал ли кто, сохрани бог?»
А потому, начиная отзыв на спектакль Театра сатиры «Феномены», я набираюсь духу и робко говорю писателю Григорию Горину и режиссёру Андрею Миронову: «Не обижайтесь, но что ж делать, если « и вправду давно так не смеялся?»
Странное дело: о спектакле азартно спорят люди, обычно друг с другом мирно соглашающиеся. В чем дело? В достоинствах? В недостатках? Конечно, ибо очевидно и то, и другое. А, может, скорее в сочетании того и другого, из чего и возникает своеобразие.
Ах, до чего, легко расправиться! Что это, в самом деле? Ни водевиль, ни драма, ни фельетон. А юмор? Это ж надо, мужик по гостиничному номеру в бабьем платье гуляет. Репризы. Водевильные трюки...
В какой-то давней книге я вычитал: комизм бывает разный. Бывает - глубокий, для требовательной публики — ну, как в «Ревизоре». А бывает и мелкий, для нетребовательной: возьмет, скажем, герой шляпную коробку да и нахлобучит ее на голову — ну, как... да как в том же самом «Ревизоре» (вот какой пустяковины не учли): «Антон Антонович, это коробка, а не шляпа».
Если кто-нибудь подумает, что путем высоких аналогий я подсживаю нашего скромного автора, он сделает это напрасно — просто полезно напомнить, как рождались разнообразные комедии, в том числе те, которые впоследствии оказались великими, — а уж если ругать в своем предисловии, то не за то, что позволено Юпитеру и не позволено, скажем повежливее, простому смертному, а за то, что никому не позволено.
Да, есть остроты и, что еще хуже, плоские («Филлипинец! По фамилии Зуйков!»); есть шутки хоть и удачные, да репризные; сомнителен и финал, поспешно превращающий весьма неоднолинейного героя во вместилище добра и расположенности к миру, — судя, по стыдливой ремар¬ке, понимает это и Горин: «Смеялась девушка Люба, гулял вовсю Миша Прохоров, а главное, очень этого захотел под финал автор пьесы». И к спектаклю — отчего ж не придраться? Есть роли, сыгранные плохо, есть недотянутые: если Т. Муриной хватило «попадания в типажность», чтобы оказаться прелестно-точной в небольшой роли коридорной Любы, то К. Воробьеву, играющему феномена Мишу, умеющего «мыслью предметы двигать», такое попадание все же оказалось недостаточным: тут больше правдоподобия, чем правды. Зато хорош и смешон (простите, забылся!) Р. Ткачук, а игра М. Державина просто первоклассна. Как он молчит — на это уже стоит поглядеть. Точна и корректна режиссерская работа А. Миронова, которому достало мужества не увлечь¬ся постановочным самоутверждением, а вникнуть в пьесу, увидев в стилистической разнородности помянутое своеобразие.
Итак, что это? Фельетон? Или комедия «чистая»? Мне кажется: комедия, на наших глазах рождающаяся из фельетона. Процесс рождения. Сама фабула, простодушно возникающая из газетных пересудов об уникумах, угадывающих мысли и видящих сквозь стенку, из пустяков нашего быта, поднимается до размышлений о жизни, нашей и «вообще», о чем всегда, как умеет, размышляет искусство. И персонажи, сперва такие линейно-ясные — «жлоб» Прохоров, жулик Клягин, приспособившийся к моде на феномены или захлопотанный инженер Иванов – обретают своего рода текучесть, подвижность, оборачиваясь то одной стороной, то другой, то трогательной, то жутковатой, а автор – ненавязчиво и упрямо будит в зрителе мысль о действительной уникальности человека – действительной скромности, а не сенсационно дутой. Мысль, которую всякому стоит помнить сердцем.
Что ж, было бы лучше, если бы следы фельетона начисто затерялись в «чистой» комедии? Вероятно. Было бы лучше, если бы фельетон фельетоном и остался – для чистоты жанра? Нет! Да и что гадать: перед нами комедия и спектакль. Смешные. Серьезные. Живые…»
|
|
